Прикасающийся к телу мертвого животного (но не к телу кошерного животного, зарезанного в соответствии с галахическими указаниями; во всех остальных случаях тела мертвых животных на техническом жаргоне называются падалью и считаются оскверняющими) становится ритуально нечистым, как сказано в Торе: «Всякий, прикоснувшийся к трупу их, будет нечист до вечера» (Левит 11,24). Мудрецы разошлись во мнениях по вопросу о том, станет ли нечист человек, запустивший руку в утробу живого беременного животного и дотронувшийся до умершего там плода. Один из мудрецов утверждал, что этот человек ни в коем случае не станет нечистым, другой – что результат зависит от того, о каком беременном животном (чистом или нечистом) идет речь. Иными словами, если умерший плод находится в чреве нечистого животного, человек, прикоснувшийся к нему, станет ритуально нечистым, если в чреве чистого животного – остается ритуально чистым.
Мудрецы попытались объяснить мотивы авторов этих мнений.
Мудрец, полагавший, что мертвый плод в теле беременного животного ни в каком случае не оскверняет, пришел к этому выводу рассуждением «от легкого к тяжкому» (каль ва-хомер). Он рассуждал так: если бы беременное животное было зарезано в соответствии с законом, его плод также считался бы кошерно зарезанным (хотя физически его не резали; такому плоду дано специальное название – бен пакуа, «сын расколовшейся»); тем более следует признать его ритуально чистым, когда его чистая мать жива. Разумеется, этот аргумент не может быть применен к случаю, когда плод находится в чреве нечистого животного; Талмуд объясняет, что заключение, что и в этом случае плод является чистым, был получен при помощи силлогизма (точнее – по схеме гейкеш[что следует переводить как «аналогия» или «силлогизм»], входящей в число приемов, при посредстве которых толкуется Тора).
Перейдем теперь к рассуждениям мудреца, полагавшего, что мертвый плод чистого животного не оскверняет, а мертвый плод нечистого животного оскверняет даже при жизни самого животного.
В Торе сказано: «И всякий ходящий на лапах своих, из всех зверей, ходящих на четырех, нечист для вас; всякий, прикасающийся к трупу их, нечист будет до вечера» (Левит 11,27). Выражение «на лапах» обозначает животных, не имеющих раздвоенных копыт, иными словами, нечистых животных. Мудрецы спросили: если для данного закона определяющим признаком являются копыта животного, что говорит закон о теленке, не имеющем раздвоенных копыт, находящемся в чреве коровы. Несомненно, он должен быть признан чистым, ибо Тора специально уточнила: «ходящий на четырех», что относится именно к животным, у которых в принципе нет раздвоенных копыт на их четырех ногах, ибо животные с раздвоенными копытами имеют (как бы) восемь ног – каждая нога с раздвоенным копытом считается за две.
В таком случае, возразили мудрецы, теленок, находящийся в чреве верблюдицы, не является нечистым, ибо речь идет о животном с восемью ногами (теленок) в чреве животного с четырьмя ногами (верблюд). Им ответили: именно это мы выводим из того, что Тора говорит «всякий ходящий»; лишнее, на первый взгляд, слово «всякий» указывает на этот (необычный) случай.
Мудрецы спросили также: что говорит закон о теленке, не имеющем раздвоенных копыт (т.е. копыта которого «склеены»), находящемся в чреве такой же (также не имеющей раздвоенных копыт) коровы? Ведь в таком случае животное с четырьмя ногами находится в чреве у животного с четырьмя ногами!
Мудрец по имени Ахдевой бар рав Ами возразил, имея в виду систему рассуждений, делающую различие между животными с четырьмя и восемью ногами: отсюда можно заключить, что поросенок (у которого, как известно, раздвоенные копыта, как у коровы), находящийся в чреве у свиньи, также не будет порождать ритуальную нечистоту, поскольку он является плодом с восемью ногами, находящимся в чреве животного, также имеющего восемь ног! Но ведь это абсолютно исключено!
Под впечатлением этого аргумента мудрецы отвергли всю изложенную выше схему и принялись разрабатывать другую.

Вавилонский Талмуд, трактат Хулин 70б